Подавляющее большинство людей, возражающих против использования имени Бога в Новом Завете (кроме цитат), исходят из предположения, которое им кажется само собой разумеющимся: в тексте НЗ имени Бога нет, а есть только «Господь». Но мало кто из неспециалистов знает, что это предположение ошибочно. В самых старых новозаветных рукописях в этих местах стоит не «Господь» (кириос), а так называемые nomina sacra – «священные обозначения». Это две (иногда больше) буквы с горизонтальной чертой над ними. Например, Бог обозначался как ΚΣ (КС) либо ΘΣ (ТС). На рисунке выше показано, как выглядит фрагмент Papiro P46, датируемый 180–200 годами н.э. В нем мы видим два сокращения ТС. За более полным списком nomina sacra отсылаю к Википедии.
Этот факт знают многие библеисты, однако о нем редко говорят, потому что факт очень неудобен. Ведь он означает, что текст подвергся изменению, поскольку в оригинале сокращений быть не могло. Невозможно, чтобы евангелисты и апостолы использовали подобные сокращения, отдающие мистицизмом, путающие читателя и практически делающие текст невозможным для использования без специальной подготовки. Nomina sacra – это прямое доказательство вмешательства в библейский текст переписчиками более позднего периода.
Это также означает, что в строго буквальном, лингвистически корректном переводе нельзя писать «Господь», а нужно писать КС (хотя бы транскрипцией), потому что этого требует исходный текст. Конечно, можно поступить по примеру поздних переписчиков и просто заменить КС на «Господь», ТС на «Бог» и так далее. Однако это уже не перевод, а интерпретация. Мы лишь предполагаем, что до КС в тексте стояло «кириос», однако предположение, даже вероятное, еще не является доказанным фактом. Подобные интерпретации и предположения неприемлемы в абсолютно корректном переводе, разве что в сносках.
C другой стороны, если мы допускаем возможность отхода от строгой буквы исходного текста при наличии достаточных свидетельств, то есть ли основания передать КС как «Господь»? В общем-то да, в силу фонетической ассоциации. Однако не меньше оснований и у формы «Иегова» (когда речь идет о Боге), в силу других свидетельств: исторических и филологических, основанных на внешних текстуальных свидетельствах. Речь идет о Септуагинте (она же LXX) – переводе Ветхого Завета на греческий язык примерно 3-го века до н.э. В копиях Септуагинты этого периода мы встречаем ровно те же самые nomina sacra, что и в новозаветных текстах. В местах, обозначающих Бога, стоят КС и ТС. Однако в более старых копиях (1 век н.э. и раньше) в этих же местах стоит – что бы вы думали? Тетраграмматон еврейскими буквами.
Норвежский лингвист и гебраист Рольф Фурули (свидетель Иеговы) объясняет ситуацию таким образом (цитата по русскому изданию: «Как богословие и предвзятость влияют на перевод Библии», стр. 26, Библеист, 2011):
В поисках оригинального новозаветного текста невозможно не заметить, что рукописи НЗ со второго по пятый века содержат ровно те же самые искажения, что и рукописи LXX, а именно nomina sacra. Поскольку мы уже установили факт искажения, следующим шагом должен быть филологический анализ с целью установить, что именно могло быть в автографах. Для этого вполне естественно обратиться к LXX, поскольку в ней обнаруживаются те же самые искажения. Как видно из таблицы 5.17, сходство просто поразительное. Во втором веке нашей эры тексты LXX и НЗ были изменены в одном отношении: для замены имени Бога стал использоваться nomen sacrum κς. Благодаря обильным рукописным свидетельствам LXX мы точно знаем, что в LXX это сокращение пришло на смену именно тетраграмматону или iaō. Рукописей НЗ первого века у нас нет, но поскольку в копиях НЗ и LXX второго века мы встречаем совершенно одинаковую замену, при этом мы также знаем, что до замены в LXX стоял именно тетраграмматон, логично заключить, что и в НЗ тоже был тетраграмматон. Этому вовсе не противоречит то, что κς может быть сокращением от kyrios. Важно не то, что κς обозначало в умах людей второго века, а то, что стояло в тексте НЗ до κς.
Так быстро?
Но могло ли такое масштабное редактирование произойти за столь короткий промежуток времени – за несколько десятилетий на рубеже 1 и 2 веков н.э.? Этот вопрос нужно разделить на два: могло ли так быстро произойти 1) уничтожение старых свитков (включая оригиналы) и 2) составление новых по новому образцу?
Первый вопрос сам по себе лишен смысла, ведь у нас действительно нет ни одной новозаветной рукописи первого века. Погибли они сами или были намеренно уничтожены, факт есть факт: такие рукописи нам (пока) неизвестны. Только этот факт важен, а почему и как это произошло, уже не столь принципиально.
Второй вопрос более интересен. Могли ли все переписчики на рубеже веков начать переписывать текст по-другому? Общеизвестно, что именно это произошло с Септуагинтой. Абсолютно все рукописи Септуагинты до первого века н.э. содержат либо тетраграмматон еврейскими буквами, либо его греческую форму iao. Однако уже с начала второго века абсолютно все рукописи Септуагинты содержат только nomina sacra. Эта информация приводится, в частности, в авторитетном труде «Scribal Practices», E. Tov, стр. 304–10. Его автор Эммануэль Тов (не свидетель Иеговы) является одним из ведущих мировых специалистов по Септуагинте.
Итак, на рубеже веков произошел очень быстрый и масштабный пересмотр подходов к копированию Септуагинты: все переписчики, где бы они ни находились, одновременно стали переписывать текст по-другому. Если это произошло с Септуагинтой, это же могло произойти и с христианскими текстами, ведь их переписыванием занимались одни и те же люди. Например, евреи обиделись на христиан за удаление из Септуагинты тетраграмматона и создали новый перевод Аквилы (2 в. н.э.), в котором вернули тетраграмматон на место.
Профессор Г. Килпатрик (не свидетель Иеговы), комментируя эту ситуацию, отмечает три важных изменения, произошедших на рубеже первого и второго веков: 1) переход от свитка к кодексу; 2) замена тетраграмматона на «Кириос»; 3) введение сокращений nomina sacra (G.D. Kilpatrick, «Etudes de Papyrologie Tome Neuvieme», стр. 221–22).
Проблему nomina sacra досконально изучал другой специалист, Л. Уртадо. Он пришел к выводу, что в первом веке их еще не существовало. По его мнению, появление этих обозначений во втором веке связано с еврейской гематрией – особой символикой, которой приписывался мистический смысл. Например, вместо имени «Иисус» стали использовать буквы ΙΗ, потому что их числовое значение (18) особым образом связано с еврейским словом hai, означающее «жизнь». Иисус, как известно, тоже дает жизнь. Это было самое первое nomen sacrum, и позже по его образцу были изобретены другие (L.W. Hurtado, «The Earliest Christian Artifacts: Manuscripts and Christian Origins», стр. 62, 104–5, 114–15).
Интересно, что позже nomina sacra сами подверглись искажениям, что еще больше осложняет проблему поиска исходного слова. Например, в 1 Кор. 10:9 в Синайском Ватиканском и Евремовом кодексах стоит КС, в кодексе Безы и P46 – ХС, а в Александрийском – ТС.
Что же делать?
Очевидно, что строго корректный и буквальный перевод должен передавать nomina sacra без всякого перевода и расшифровки, транскрипцией. При этом в сноске можно дать пояснение вида: «КС – возможно, означало „Господь“ (из-за фонетической ассоциации) либо „Иегова“ (по аналогии с Септуагинтой)». Можно составить приложение, где разъяснить эту ситуацию и осветить разные точки зрения. В частности, можно добавить, что в пользу второго варианта также говорят:
- артикль (там, где nomina sacra относятся к Богу, перед ними нет артикля, что является нарушением правил греческого языка; при этом перед тетраграмматоном артикль не требуется);
- свидетельства раввинистических текстов (в них говорится, что Иисус знал и употреблял имя Бога);
- исторические соображения (евреи жаловались на неких еретиков под названием «миним», которые «оскверняли» имя Бога тем, что использовали его в своих текстах; большинство ученых согласны с тем, что это были христиане);
- богословские соображения (призыв Иисуса освящать имя Бога в Мат. 6:9, основание христианского собрания во имя Бога из Деян. 15:14, надпись имени Бога на голове у спутников Христа в Отк. 14:1, наличие в Отк. 4 формы «аллилуя» с сокращенным именем Бога и т.д.).
Насколько мне известно, ни один современный перевод так не делает, но просто заменяет nomina sacra на другие слова и замалчивает всю проблему. Упрекнуть их за это можно, но необязательно, ведь перевод Библии делается для обычных читателей, а не специалистов. Специалисты сами прочитают в оригинале.
Большинство современных переводов Библии являются тринитарными и потому преобразуют КС и ТС в «Господь» или «Бог», что позволяет применить одни и те же nomina sacra и к Богу, и к Христу. Многие другие, нетринитарные переводы (далеко не только «Перевод нового мира») не боятся использовать форму «Иегова» в случаях, где речь идет о Боге. Оба варианта являются интерпретациями, а не прямым переводом. Чисто лингвистически оба варианта неправильны, и их сторонникам не стоит критиковать друг друга в отходе от исходного текста и богословской ангажированности. Один переводчик решает, что до КС в тексте был «кириос», другой – что «Иегова», оба исходят из исторических, филологических и богословских соображений. В чем принципиальная разница между ними?
Но возможен ли абсолютно неангажированный и богословски нейтральный перевод? Вряд ли. В Библии немало мест, где выбор слов и контекст недостаточны для принятия решения. Следовательно, если не нарушены лингвистические правила, то богословские, исторические и прочие внешние соображения вполне допустимы. В переводе Нового мира они не нарушены, не только при использовании имени Бога, но и в других случаях. Снова процитирую Рольфа Фурули («Богословие и предвзятость», стр. 81, 325):
Когда грамматические соображения не позволяют сделать однозначный выбор в пользу того или иного варианта, в игру на законных основаниях вступает богословие. Его роль в таких ситуациях является решающей… Если предвзятости в переводе Библии быть не должно, то богословие там быть обязано. Как читатель Библии вы должны удостовериться, что богословие играет уместную роль в тех переводах, которыми вы пользуетесь.
|
