Небольшое введение

Я думаю, моё сообщение менее всего будет похоже на серьёзный научный доклад, основанный на социологических фактах и других научных изысканиях. Потому что всевозможных исследований на тему национализма, неофашизма и ксенофобии в России за последние годы проведено множество. Можно просто залезть, например, на сайт «Левада–центра» и получить замечательный срез того, что думает наше население и, в том числе, наша молодежь на все эти темы.

Я начну с одной любопытной истории. В одном из провинциальных городов мои коллеги недавно участвовали в серии образовательных мероприятий для школьников по теме фашизм и антифашизм. Предлог был весьма «официозный» - в связи с 60-летием Победы необходимо заниматься патриотическим воспитанием молодежи. Мои друзья и коллеги из антифашистских, правозащитных организаций предложили примерно 15-ти школам провести серию лекций и бесед на тему борьбы с фашизмом во время войны и в «мирное время». Результат оказался весьма интересный. Оказалось, что в каждом классе из 25-30-ти человек примерно пятая часть симпатизирует современным «скинам», нацистам и т.д. То есть, либо сами являются скрытыми нацистами, либо одобряют их действия. Они говорят: «Да, всех людей с другим цветом кожи необходимо немедленно отсюда гнать» или «они заполонили все рынки, они над нами издеваются, пристают к нашим девушкам и т.д.». Это примерно 5-6 человек из 30-ти. И примерно 5-7 человек из 30-ти говорят, что боятся скинов. При этом сами они, может быть, обладают вполне «славянской внешностью» и белым цветом кожи, а чувствуют себя неуютно, потому что они, например, носят длинные волосы или слушают какую-то «продвинутую» музыку, или у них друзья принадлежат к национальным или этническим меньшинствам. Они говорят: «Мы боимся, мы считаем это проблемой». В то же время и первые 5-ть человек говорят, что «это – проблема», - но проблема в том смысле, что «нацистов слишком мало и слишком много людей с другим цветом кожи». Так вот, 12 человек говорят, что эта проблема есть, а остальные 18-20 говорят, что проблемы вообще не существует. «Ну, какие-то там нацисты; ну, что-то они там делают; эти скины, кого-то там побили; ну, мало ли, хулиганство какое-то, у кого-то мобильник отобрали… Мы не будем этим заниматься и раздувать из этого проблему. Мало ли на улице хулиганов ходит! И даже говорить об этом не стоит!».

Это очень интересная ситуация, которую я, может быть, счёл бы ерундой, если бы она не повторялась от школы к школе, и из класса в класс. Моими коллегами было обойдено примерно 50 классов в 15-ти школах (!), притом школы - разные: от простых общеобразовательных школ на окраине города, до самых престижных колледжей в центре (город - крупный миллионный, я его специально не называю). Обычный крупный город в центре России. Причём, так как город не на Кавказе, там нет уж какой-то особо острой «межэтнической» ситуации. То есть, всё как в обычных городах России.

И вот это наблюдение натолкнуло нас на серьёзные размышления. Ведь это происходило буквально в последний месяц перед празднованием Победы. Нас удивило отношение молодежи к проблеме фашизма, но больше всего нас потрясли эти самые 20-ть человек из 30-ти, которые продемонстрировали полное безразличие и нежелание обсуждать эту проблему.

Оказалось, что огромное количество людей, прежде всего молодых, всерьез считают, что эта тема - «надуманная», что «фашизма нет», «ни каких скинов нет», и вообще «это - не тема». То есть их не интересует проблема в целом. И в этом смысле, как бы кощунственно и кошмарно то, что и сейчас скажу, не звучало, но в каком-то смысле мне даже «скрытые нацисты» (те 5-6 человек, что симпатизируют «скинам») понятней и как-то ближе… Они, по крайней мере, готовы к дискуссии и говорят, что есть некая проблема. И с ними можно вступить в некий диалог. А вот с людьми, которые сидят совершенно безразлично, и говорят, что мы «лучше пойдём», «нам вообще тут не интересно», «мы это слушать не будем, и нас это всё не касается» - вот с этими людьми вообще не понятно, что делать. То есть они совершенно откровенно отказываются обсуждать, с моей точки зрения одну из самых серьезных проблем современного российского общества.

Это - лишь маленькая преамбула к тому, о чём я хотел сегодня говорить. Но в принципе вся моя речь будет построена на провокационных формулах, неких спорных тезисах, более чем сомнительных и непривычных, которые, с моей точки зрения, скорее должны породить либо вопросы, либо дискуссию, чем явятся какими-то однозначными утверждениями. Я с самого начала сказал, что все, что я излагаю - это не научные и не социологические данные. Это результат наблюдения десятков гражданских организаций и региональных ситуаций в России и Европе. Это - моё личное мнение, исключительно моё личное мнение. И в этом смысле к нему можно относиться очень скептически. К чему я собственно вас и призываю.

I. Нацизм и тоталитаризм в современной России и Европе. Вопросы и ответы

Итак, начнем с того, что происходит с нацизмом и тоталитаризмом в современной России и Европе. В этом смысле мне кажется, что мы очень здорово сейчас «пожинаем плоды глобализации», поскольку мы не пытались от неё уйти или осознать и контролировать ее. Например, явление скинхедов абсолютно нероссийское. Совершенно нероссийское. Многие скины даже специально учат английский язык, чтобы написать два слова «white power» на стене без ошибки, и у многих это не получается.

Я до сих пор не могу забыть надпись на заборе, в одном из крупных провинциальных городов: «Росия – для руских», подпись – «РНЕ» (орфография оригинала!). К сожалению, ребят из РНЕ не учат русскому языку. Многие мои друзья, преподаватели в Госуниверситете в моём родном городе, армяне или грузины намного лучше знают русский язык, чем люди, которые считают, что «Россия для них как этих самых русских», причем не понятно каких. Так вот, многие явления связанны не только с нашей культурой, но и с глобализацией.

Вообще для меня проблема «фашизма», как таковая, сложна, начиная с термина. Очень часто мне говорят, и совершенно справедливо, что «фашизм» - это политический строй, который существовал исключительно в государстве Италия, исключительно с 20-го по 44-й год. Во всех остальных странах он назывался по-другому: и в Испании, и в Португалии, и в нацистской Германии он носил другое наименование. Это правда, если говорить строго с «терминологической» точки зрения. Тем не менее, в современном гуманитарном языке принято под «фашизмом» понимать нечто более общее, а именно - тот тоталитарный нацистский строй, который существовал во многих странах Европы в XX веке и, кстати, существовал какое-то время в ряде латиноамериканских стран. Например, отчасти таким был режим Перрона в Аргентине. Все почему-то плачут после фильмов об Эвите и её муже Пероне. Режим-то был совершенно фашистский. Кто смотрел эти фильмы, помнит, что сцены еврейских погромов очень хорошо там показаны. Так что можно умиляться от знаменитых актрис, которые играли Эвиту, но при этом понимать, что демонстрируется совершенно тоталитарный фашистский строй.

Так вот если говорить о фашизме, то он обычно имеет две главные базовые составляющие (и еще одну – третью – о которой совсем чуть-чуть).

Первое. Не существует фашизма без нацизма, то есть без дискриминации каких-то людей по национальному признаку. Фашизм обязательно содержит в себе идею о некой великой нации. Просто, например, в Италии и в Испании эта идея не приводила к газовым камерам для миллионов. В Италии, например, не было массового уничтожения евреев, пока туда не вошли немецкие войска: пока Италия не была оккупирована немецкими войсками, их не уничтожали, и ни каких лагерей смерти не было, по крайней мере, по национальному признаку (хотя дискриминация была!). То же самое происходило в Испании, то есть там уничтожали республиканцев, интеллигенцию, но нем всегда именно этнические меньшинства.

Уничтожения «инородных элементов», представителей других культур и национальностей в массовых масштабах не было (хотя, была, конечно, проблема басков). То есть не было лагерей смерти и тотальных этнических чисток практически ни в одном из режимов, кроме «немецко-австрийского национал-социалистического». Нацизм - первый элемент фашизма, то есть он все равно присутствовал даже в «мягких фашистских режимах», - ибо это идея «о Великой Нации», о том, что «великая нация имеет величайшую историю» и т.п.. И, собственно сам термин «fascio» («фашо», пучок колосьев) - это древнеримский символ. Это идея возрождения древней римской нации, которая, якобы, была порабощена, расчленена всякими «мерзавцами» - европейскими странами, и которая, наконец, объединилась и должна управлять миром. Это - идея Муссолини, причём он, подчеркиваю, не призывал именно к уничтожению других народов. В этом смысле его ученик Гитлер пошёл немного дальше…

Второй элемент фашизма, это обязательно тоталитарный строй. И вот этот элемент присутствовал - и в очень сильной степени – и в нашей прекрасной стране, по крайне мере с 28-го по 53-й год. Поэтому для меня сравнение фашизма со сталинизмом не совсем корректно. Я считаю, что это всё-таки натяжка, перебор. Каким бы чудовищным ни был сталинский режим (а международный трибунал над ним, думаю, еще впереди!), всё-таки он не был столь омерзительным, как режим нацисткой Германии. Есть некая разница. Очень своеобразная, но есть.

Есть и третий, вспомогательный элемент «фашизма» - культ грубой силы, насилия, милитаризма и военщины, но он отчасти вытекает из первых двух, и о нем – как-нибудь в другой раз.

Так вот в этом смысле, к сожалению, и нацизм, и идеи тоталитарного общества живы в Европе. И более того, в последние годы произошли очень серьёзные изменения, и не в лучшую строну... Так одно время к власти в Австрии пришло нацистское правительство, сейчас в Дании достаточно правое правительство, которое, выступает достаточно жёстко против приёма беженцев, против иностранцев, за сокращения прав иностранцев, временно проживающих на территории Дании и не имеющих всего объема гражданских прав, и так далее. Недавно в Европе - впервые после Второй мировой войны (!) - второе место на национальных выборах во Франции, получив миллионы голосов, занял Жан-Мари Ле Пен, руководитель крупнейшей нацистско-фашистской (потому что у него кроме нацистских присутствуют ещё и тоталитарные идеи) организации Франции – «Национального Фронта». Например, он за то, чтобы ликвидировать последние автономии, типа Монако. В результате в Монако ему однажды объявили, (он был там два или три раза) что если он там ещё раз появится, то больше живым не будет. После этого он там почему-то не появляется. Хотя Монако - маленькое государство (внутри Франции), а коренной народ - монигаски – насчитывает всего около 5-ти тысяч человек, но почему-то он считает, что они могут что-то нехорошее с ним сделать. Так что проблема современной Европы с её нацизмом и тоталитаризмом, остается, к сожалению, очень тяжелой.

Я хотел бы продемонстрировать близкий нам пример Беларуси, специально не буду пока брать нашу страну, о ней поговорим потом. Пример Беларуси очень сложный. Я часто бываю на встречах с гражданскими организациями из Беларуси, представляя правозащитные организации - как российские, так и международные. У них достаточно тяжелая ситуация с Правами Человека. И проблема еще и в том, что почти все некоммерческие гражданские организации Беларуси, за исключением, может быть, нескольких, делятся на две части: либо - жёсткие националисты (и демократы!), которые говорят, что «русских за Днепр, евреев - в Днепр» (ну не дословно, конечно, они люди европейские, но что-то очень близкое; а Днепр, кстати, как раз протекает с севера на юг по восточной части Беларуси), либо - сторонники режима Лукашенко. То есть, середины найти почти невозможно. Слава Богу, у нас есть там несколько наших друзей, нормальных антифашистских организаций, но они представляют такое жалкое меньшинство! А всё остальное - это сторонники либо тоталитарного Лукашенко, либо «демократических», но националистических идей. И я не знаю, что лучше. Я понимаю, насколько чудовищен режим Лукашенко, и знаю многие веши, о которых не знают многие присутствующие здесь. Но я примерно понимаю, что будет, если прейдут к власти эти самые националисты. Причём они, в общем, порадикальней тех националистов, которые пришли к власти в балтийских странах, - там все-таки всё сглаживается «европейским лоском». Здесь же всё будет достаточно жёстко и сурово. Может повториться ситуация достаточно кровопролитных конфликтов, как Молдова-Приднестровье или, например, Абхазия – Грузия (ну воевать там, пожалуй, не будут, но бед может произойти немало).

То есть ситуация на постсоветской территории печальна. Не вижу оснований для сверх оптимистичных выводов, что всё будет мирно, классно, и все останутся довольны. В этом смысле мы, как правозащитники, находимся в сложном положении. То есть - не очень понятно с кем там работать. И это действительна тяжелая дилемма, и те и другие нам достаточно неприятны. Этот пример показателен. Беларусь - соседняя страна, с которой у нас нет визового режима, совершенно открыты границы, нет таможни, нет пограничных пунктов, единственная страна с которой у нас вообще не существует границы, - то есть это как бы и наша страна тоже. Так что это к вопросу о том, насколько это нам близко и насколько это касается каждого из нас.

II. Современный нацизм и ответ на него со стороны молодежных гражданских организаций

Что происходит в Европе? Опять же, одна из сцен, которые я наблюдал лично (и многие, кстати, регулярно с ними сталкиваются), и которая мне была приятна. Хотя, в каком-то смысле она меня неприятно удивила, но всё-таки итоговое ощущение было скорее приятное, чем неприятное. Я был в Берлине и случайно стал свидетелем, как на одной из улиц начинался фашистский марш. Было примерно 15-20 фашистов, правда, свастик у них не было, там нельзя свастику использовать, но все равно символика яркая: чёрно-красные цвета, какие-то кресты, какие-то флаги. Они выходят, и примерно 50-60 полицейских вокруг них. Потому, что вокруг - 2-3 тысячи антифашистов, которые могут их побить. Потому, что здесь фашистом быть стыдно. И фашистов нужно охранять… Эти 15 человек должны быть охраняемы 60 полицейскими, чтобы их тут же не побили. Они идут без фашистских лозунгов, ни кого не призывают убивать, но во время этого «мирного марша» их могут побить. В Германии, по крайне мере в Берлине, фашистов очень не любят. Потому, что фашисты принесли величайшую трагедию немецкому народу, и немцы очень не любят тех, кто сейчас фашизм пытается воссоздать. И вот это меня приятно порадовало. Вокруг - антифашисты, самые разные, от настоящих юных антифашистов, которые со всякими лозунгами «antifa» и т.д., до почтенных престарелых людей, которые там стоят и негодующе, - ну прямо как наши российские пенсионеры, - палочками трясут, типа «вот мы до вас доберёмся», вот «только полиция щас уйдёт, мы вам покажем, как маршировать по нашим берлинским улицам». И это приятно. То есть в Европе существует огромное число, прежде всего молодёжных антифашистских, антирасиских организаций, которые формируют, главный «месседж», одно главное послание - фашистом, расистом быть стыдно, это очень стыдно, это неприлично. Это неприлично, как сидя в президиуме на международной конференции громко пускать газы. Вот есть в мире вещи неприличные: неприлично ходить с расстегнутой ширинкой, неприлично гадить посреди улицы, неприлично быть расистом. Вот это - явления одного порядка. Если вы хотите, чтобы к вам так относились, то, пожалуйста, ходите в своей символике. Но это неприлично, и вы должны об этом хорошо знать. И вот это, мне кажется, очень важное послание, которое пытаются сформировать в общественном мнение молодёжные, гражданские организации. И это намного более важное, чем просто «бей нацистов!». Но тогда мы, собственно, от нацистов ни чем отличаться не будем, потому, что они к этому (в смысле – к насилию) и призывают. В этом-то и есть главный «водораздел», они призывают к насилию, - и именно поэтому мы никогда никого не должны призывать к насилию. В том числе - по отношению к ним.

III. «Наши» и «чужие»- этногенез и разрушение идентичности

Следующий момент очень сложный. Это - вопрос, связанный с нашей природой. Опять же, это моё личное мнение, что разделение на «наших» и «не-наших» - это одно из самых фундаментальных разделений вообще в человеческой природе. То есть так же как феномен современного человеческого сознания возник, когда человек сумел разделить мир на «я» и «не я». То есть, когда мир стал отделён от нас, как от отдельного существа. Вот пока мы считали себя частью космоса (природы и т.п.), мы не могли различить где «я», а где «не я», не было человеческого сознания, вот этого самого «гуманитарного сознания». Как только произошло это от- или раз-деление, возник и феномен человеческого сознания.

Вот точно так же, видимо, феномен любой группы возникает, как только, мы знаем: «вот это - мы», а «вот это - НЕ мы». Вот это - «наше», а это - «не наше». И все прекрасно понимают, когда говорят, «пойдем нашей компанией», все знают, что такое «наша компания». В каждой компании все понимают, что такое «наша компания». Все очень чётко знают, кто «наш», а кто «не наш». И это, видимо, один из базовых феноменов - не хороших и не плохих - любой человеческой культуры - фундаментальное разделение на «наших» и «не наших». Что с этим можно делать?

Несколько слов о «толерантности» (ну модное это слово, ну ничего с этим не поделаешь…).

Есть разные подходы к толерантности, есть подход к толерантности (или к «терпимости»), связанный с моментами вежливости, «я тебя ненавижу, но я тебе об этом никогда ни скажу».

Есть другой подход к толерантности, «мне не нравится то, что ты делаешь, но я готов признать, что ты имеешь на это право».

Ну и есть другие подходы к толерантности, «мне не нравится то, что ты делаешь, но мне это безумно интересно», «может быть, ты делаешь ужасно вредные веши, но вдруг это прикольно и классно, и я хочу изучить это получше» и т.п..

Я сейчас не расставляю акцентов, что из какой из этих трёх или четырёх подходов лучше. Понятие не имею. Каждый видимо выбирает границы толерантности для себя.

Но главный вопрос заключается в том, что, если не иметь ввиду «обычную вежливость», а говорить о попытке принятия другого человека и другой культуры, то здесь приходится бороться внутри себя с разделением на «наших» и «не наших». И, например, кто, служил в армии, знает прекрасно, что клич «наших бьют» сразу всеми понимается однозначно, - все прекрасно знают, кто такие «наши», и какие такие «не-наши» их бьют. При этом перед дракой с «не-нашим» вы могли быть просто не-разлей-вода, но в этот момент вы как бы разделяетесь жёсткой стеной. Потому, что именно в этот момент вы вспоминаете, что один - азербайджанец, а другой - армянин. Вот в эту самую секунду вы просто вспоминаете это... А прямо перед этим вы готовы были поделиться последним куском хлеба. Это страшно! В этом нет ничего хорошего. Но это так. Так происходит на уровне групповой межличностной психологии. Единственный шанс, чтобы это предотвратить, - это все-таки осознать, что это в каждом из нас присутствует. Говорить, что этого в принципе нет в человеческой природе - значит не пытаться с этим бороться. Возможно ли преодолеть себя и посмотреть прежде всего поверх этого первичного разделения, ещё до-племенного, на «нашу семью» и «остальной мир», происходившему просто по визуальному признаку? Вот он носит другой тип набедренной повязки, значит он «не-наш», очевидно, что он не имеет права на забитого бизона. Забитый бизон принадлежит только «нашей семье», а его мы вместе с этим бизоном съедим, потому что он «не наш». Он, естественно, лишен таких же прав как у нас, потому что правами на бизона обладают только «наши».

В этом смысле меня с одной стороны, восхищает, но знаете так дьявольски, восхищает, а с другой стороны соответственно пугает нынешний кремлёвский молодёжный проект под названием «НАШИ». Он как будто специально оперирует к этому первобытному чувству, разделения на «наших» и «чужих». То есть вообще кто «здесь» - те «наши», а кто «не снами» - те «чужие». Фильм «Чужие» все смотрели, и знают, о чём идёт речь, и что нужно с «чужими» делать… Это - достаточно сложная вещь, с моей точки зрения, - это игра на очень тонких психологических моментах, игра на архетипах. Это то, что в своё время использовали нацисты, чтобы прийти к власти. Они действительно заворожили немецкую нацию, очень культурную, образованную, философствующую, где было колоссальное количество интеллигентных людей. Они заворожили людей своими удивительными ритуалами, своей энергетической риторикой. И им это удалось, потому что они воздействовали на самые глубинные архетипы, они всколыхнули в человеческой природе такие глубинные веши, с которыми часто даже интеллигент не мог бороться. В нём это прорывалось помимо его воли. У него не было сил с этим бороться. Так хотелось отдаться этому прекрасному чувству. Каждый, наверное, испытывал это чувство, которые хорошо описал Куприн, - «чувства единого строя». Это чувство, когда все идут одинаково, чеканят шаг, когда человека охватывают такой восторг невообразимый, ощущение прикосновения плеч товарищей, этого единства. Это невообразимое чувство, это оргазм. И с этим ни чего не возможно сделать. Это факт. Человек испытывает это чувство. С чувством нельзя спорить. Спорить можно с логической схемой, спорить можно с интеллектуальным построением. С чувством спорить нельзя. Человек испытывает восторг. И вот в этом смысле: не поддаться этому восторгу, суметь с помощью разума и других чувств остановить этот восторг и понять, что этот восторг ведёт к катастрофе для многих других людей и, в конце концов, к печам Освенцима, - вот этот момент безумно сложен. Невообразимо сложен. Подчеркиваю, многие интеллигентные граждане Германии не смогли устоять перед этим искушением. В том числе и великие учёные: физики, литераторы, философы. Я сразу вспоминаю Мартина Хайдеггера, гениального философа, или Шредингера, отца квантовой механики, или Юнга, творца аналитической психологии. Это так.

IV. Механизмы защиты Прав Человека в ситуациях культурной дискриминации

Несколько слов о ситуации с дискриминацией, подавлением прав национальных, культурных, религиозных меньшинств с позиций Прав Человека. С моей точки зрения, сама тема Прав Человека, вообще проблематика Прав Человека - это проблематика зашиты прав меньшинства от власти большинства. Права Человека - это всегда про то, чтобы не дать большинству уничтожить меньшинство. Большинство имеет право сформировать правительство, большинство имеет право принимать какие-то законы, но при этом права меньшинства должны быть защищены. Меньшинство должно иметь гарантии, что при условии, что большинство формирует своё правительство, меньшинство не будет подавленно, представитель меньшинства не будет раздавлено как личность, не будет уничтожена группа. Что у каждого представителя меньшинства, у каждого индивидуума, каждой человеческой личности должно остаться право на свободу, право на неприкосновенность частной жизни, на человеческое достоинство, на свободу собраний, ассоциаций, свободу слова, то есть на то, чтобы всё равно иметь возможность существовать, точнее – жить, как достойное человеческое существо, наделённое всеми правами, - даже если сейчас мы оказались в меньшинстве… Права Человека всегда про это. Про то, что - хотим мы этого или нет - по многим признакам: цвет кожи, цвет волос, цвет глаз, место проживания, социальная группа, - мы оказываемся меньшинством. Мы часто этого не осознаем. Мы часто думаем, что принадлежим к большинству по всем признакам, а это не так. Каждый из нас по тысячи признаков принадлежит к меньшинству. Но очень часто для нас является шоком, что мы этим меньшинством оказываемся.

Для многих немецких обывателей было непереносимо, когда обнаружилось, что они-то думали, что все репрессии Гитлера будут направлены исключительно против инородных, иноплеменных элементов, а вдруг репрессии начали распространяться на католиков, социал-демократов и другие группы, которые всегда считались лояльными и исконно немецкими. Люди, которые считали, что они-то точно принадлежат к большинству, что они - «истинные арийцы, только католики», вдруг оказались в концлагере - для них это было совершенно не переносимым осознанием реальности. «Как же так, ведь я представитель большинства, ведь это - моё правительство, я же избирал национал–социалистов?! Я же голосовал за Гитлера, как же он МЕНЯ сюда отправил»?!!» Вот это напоминание о том, что мы по тысяче причин принадлежим к меньшинствам, и что если мы позволим большинству, являющемуся «большинством» по какому-то одному признаку, подавить права и свободы соответствующего «меньшинства», рано или поздно мы окажемся по каким-то признакам в составе нового меньшинства. И тогда другое большинство с нами сделает то, что мы перед этим позволили большинству, в которое мы входили, сделать с первым меньшинством. Рано или поздно это всё равно произойдёт. Так вот, Права Человека - это про то, что в любом обществе, если оно не тоталитарное, если оно официально признаёт международные договоры, международное право, должны существовать барьеры, которые защищают меньшинство, в том числе - одну-единственную личность (а ведь это – самое «малое меньшинство») - от всевластия большинства. Этот свод международных законов называется «Правами Человека». Именно эта концепция является ключевой для второй половины XX века. И на эту тему есть масса международных документов, в том числе - о языках, о правах меньшинств, о правах малых этнических групп и т.д. И, сейчас, с помощью этих самых международных законов, организация, в которой я работаю, - МПД – достаточно активно действует в этом направлении. Мы, например, попытаемся именно через Европейские международные структуры поднять вопрос о правах русскоязычного населения в странах Балтии и в других странах СНГ. Мы не хотим, что бы этим занимались только российские националисты, этим должны заниматься и опытные российские правозащитники.

V. Образование и просвещение, современный гуманизм и современный фашизм

А теперь о том, что мы с вами точно можем делать, а некоторые из вас - только это и умеют делать. Я имею в виду просвещение, в широком смысле этого слова: образование, распространение информации. Единственное, что мы можем делать в этой сфере - бороться с безразличием. Думать - КАК мы можем идти к людям, КАК мы можем идти к молодёжи. КАКИЕ вещи мы можем и дальше говорить, чтобы побороть это самое безразличие, которое, с моей точки зрения, чуть ли не более страшно, чем сам фашизм. Вот это, мне кажется, является, чуть ли не ключевым вопросом, ответа на который, вы догадываетесь, я не имею. Я не знаю. Хотя я много лет занимаюсь проблемами правозащитного, неформального образования, проблемами антифашизма, я до сих пор не знаю, с какими главными сообщениями нужно идти к студентам и школьникам, что бы они действительно после этого – пусть и не начали что-то делать - но хотя бы всерьез задумались. Вот что для этого должно произойти? Явно, что если им просто будут читать лекции их собственные учителя истории, многие из которых не слишком «толерантны» - о том, как было плохо во время Второй мировой войны, и какое фашизм зло, но «вообще-то, конечно, азербайджанцы на рынке - это плохо», - это не то, что нужно. Как только учитель истории говорит такое, можно забыть про все уроки антифашизма со стороны этого учителя, потому что своим личным примером он демонстрирует совсем другое отношение к национальным, этническим меньшинствам.

Это проблема, как сделать так, что бы сохранить баланс. Мы понимаем прекрасно, что проблемы межкультурных и межнациональных отношений - это очень тонкий и очень болезненный вопрос, и, насколько я понимаю, в связи, например, с вашей местной спецификой (казачество на Кубани), это особенно деликатный вопрос. Нельзя так же просто расставлять знаки, что «это хорошо», «это плохо», это «зло», а это «добро», как на уроке в 3-м классе. Вот я бы очень поостерёгся от таких однозначных заявлений, потому что можно проповедовать бесконечную сверхтерпимость к какой-то группе - и тем сильнее вызвать окончательный протест и взрыв неудовольствия со стороны основной части славянского населения РФ, и это тоже приведёт к чудовищным последствиям (тут ведь вес вопрос не в том, что эта терпимость нужна, а в том – КАК ее пропагандировать). То есть тут проблема поиска золотой середины. Как, с одной стороны, сделать так, чтобы люди приезжающие к нам из других стран, регионов чувствовали бы себя достойными, не боялись ходить по улицам и, наконец, вспомнили то отношение, которое к ним было 20-30 лет назад, когда они считали, что у нас ужасно интернациональная страна. Я не знаю, на сколько это было на самом деле так, но, в общем, многие так, по крайней мере, считали. А с другой – чтобы и с их стороны не было «провоцирующего поведения», которое так хорошо воспринимают агрессивные элементы «большинства» и на которое отвечают насилием. Я помню, как после некоторых известных событий, иностранные студенты Петербурга и Воронежа, заявили, что в эти города больше никто учиться не поедет. «Мы, говорят, доучимся, но больше никто из нашей страны не приедет. Мы, не хотим, чтобы нас убивали на улицах». Но как сделать так, чтобы не было этого, и - одновременно - сделать так, чтобы и у других народов, которые здесь живут, формировалось чувство не агрессивной ненависти к инородцам, а чувство глубокого собственного достоинства, того патриотизма, который никак не связан с национализмом; который связан с любовью к своей Родине, а не с ненавистью к чужой.

Вот это для меня ключевой вопрос – ПРОСВЕЩЕНИЕ (не знаю, этой ли темой будет заниматься наш региональный партнер - организация «ЭТнИКА» в ближайшие годы). Но мне кажется, что для многих из нас это - то поле, где мы можем действительно что-то делать или, по крайней мере, подумать о том, что здесь можно сделать. Причем – вместе.

Небольшое заключение

Надеюсь, у нас есть еще немало моментов, которые хотелось бы обсудить. Я даже не пытался рисовать картинку. Я провел лишь несколько пунктирных линий. Набросал несколько фигур. И теперь – задача понять, поможет ли этот набросок в нашей работе – если мы и правда хотим противодействовать фашизму и расизму, если да – то что мы можем и должны делать прежде всего.