ПРАВОЗАЩИТНЫЙ ЦЕНТР «МЕМОРИАЛ»
MEMORIAL HUMAN RIGHTS CENTER
127051, Россия, Москва, Малый Каретный пер., д. 12
Тел. +7 (495) 225-3118
Факс +7 (495) 624-2025
E-mail: memhrc@memo.ru
Web-site: http://www.memo.ru/

13 октября 2008 г.

Апрель – октябрь 2008 г.

В современной России терроризм представляет реальную угрозу.  Для защиты прав и свобод своих граждан государство не только вправе, но и обязано вести жесткую борьбу с терроризмом. Но события, начавшиеся на Северном Кавказе (прежде всего в Чеченской Республике) осенью 1999 года, не укладываются в рамки используемого российским руководством определения «контртеррористическая операциия» (КТО). Имел место вооруженный конфликт немеждународного характера (согласно II-му протоколу к Женевским конвенциям), в ходе которого проводились крупномасштабные войсковые операции с захватом и удержанием больших территорий. Обе вовлеченные в него стороны нарушали нормы гуманитарного права и прав человека.

Способы применения силы, выбранные высшим руководством и силовыми ведомствами страны, привели к массовым жертвам и грубейшим нарушениям прав человека в регионе. Неизбирательное применение силы, включая использование оружия неизбирательного действия в населенных пунктах, преднамеренные нападения на мирное население и гражданские объекты, «зачистки» городов и сел, незаконные задержания, нелегальные тюрьмы, пытки, бессудные казни, насильственные «исчезновения», захват в качестве заложников и репрессивные действия в отношении родственников боевиков, безнаказанность за совершенные преступления – все это опровергает рассуждения об антитеррористической сущности операции в Чечне. С самого начала она не была поставлена в четкие правовые рамки, и речь здесь, скорее, нужно вести о широкомасштабном государственном произволе .
В последние годы уровень военного противостояния в Чечне заметно уменьшился. Отряды чеченских полевых командиров понесли значительные потери, часть боевиков перешла на службу в силовые структуры РФ. В результате многие российские должностные лица стали заявлять о  достигнутой в Чеченской Республике победе. Отсюда ими, очевидно, делается вывод о допустимости использования и тиражирования вышеназванных «методов борьбы с терроризмом».

Нынешнее законодательство РФ предоставляет должностным лицам, борющимся с терроризмом, чрезвычайные, недопустимо широкие полномочия . Например, Федеральный закон «О противодействии терроризму» позволяет определить, что режим проведения КТО может объявляться на любой территории. Никаких, даже самых приблизительных, ограничений протяженности этой территории закон не предполагает. Территорию, в пределах которой вводится правовой режим КТО, определяет ее руководитель, назначаемый неизвестно кем (об этом закон умалчивает), подотчетный только директору ФСБ.  Будет ли это один дом или половина России, решает этот неведомый «руководитель». В отличие от режима чрезвычайного положения, срок режима КТО законом не ограничен: он устанавливается «на период ее проведения». Никакой выборный орган не уполномочен его прекращать или продлевать. При этом ограничения прав и свобод, предусмотренные для режима КТО, в значительной степени идентичны ограничениям, свойственным режиму чрезвычайного положения.
Однако, даже  обладая подобными громадными полномочиями, должностные лица, РФ постоянно и систематически идут на прямое попрание норм законодательства, на незаконное насилие. Вполне очевидно, что такая практика находит поддержку и покровительство у высшего руководства России. Сотрудники силовых структур чувствуют свою полную бесконтрольность и безнаказанность. Органы прокуратуры не только не пресекают нарушения прав человека,  но и сами нередко выступают в качестве таких нарушителей.

На нынешнем этапе  на Северном Кавказе российскому государству противостоит вооруженное подполье, использующее в своей борьбе террористические методы. Силовые структуры, в свою очередь, осуществляют политику государственного террора.

В этом году впервые возросли потери российских силовых структур в летний период (когда активность боевиков возрастает) по сравнению с аналогичным периодом в предыдущий год .

Ниже мы приводим данные, полученные путем суммирования сообщений о потерях российских силовых структур в СМИ за три летних месяца (каждым летом повышается активность боевиков) .

При этом летом 2007 г. число потерь российских военных и милиционеров в зоне конфликта исчислялось 61 чел. убитыми и 132 чел. ранеными, а летом 2006 г. – 83 убитых и 210 раненых. Таким образом, число безвозвратных потерь, к сожалению, достигло уровня двухлетней давности – периода деятельности Басаева. Особо подчеркнем, что число общих потерь в маленькой Ингушетии впервые превысило аналогичный показатель по Чечне – 104 и 103 чел. соотв.

Об этой же тенденции говорил в мае командующий Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-майор Н.И.Сивак . По его словам, снизить потери военнослужащих по сравнению с первыми месяцами прошлого года не удалось, напротив, они несколько выросли.
Боевики стремятся избегать прямых столкновений и активно используют тактику нападений из засад, подрывов мин и фугасов. Не имея возможности долго контролировать какую-нибудь территорию, они захватывают отдельные села на несколько часов, сопровождая такие действия акциями устрашения - поджогами общественных зданий, домовладений милиционеров и представителей органов власти, избиениями и казнями госслужащих. С апреля по октябрь 2008 г. ими в Ингушетии и Чечне было совершено  5 таких захватов населенных пунктов.

Представители министерств РФ обороны и внутренних дел утверждают, что активизация боевиков в Ингушетии и Дагестане якобы вызвана тем, что боевиков вытеснили туда из Чечни. Однако это не так. Вооруженные противники Российской Федерации создали «укорененное» в ряде республик Северного Кавказа (Чеченская Республика, Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Кабардино-Балкарская Республика) подполье из местных жителей. Это  становится ясным, если посмотреть, кто именно гибнет в вооруженных столкновениях с представителями государства, кого арестовывают за участие в незаконных вооруженных формированиях.

С осени прошлого года среди руководства боевиков возобладало направление, проповедующее крайние формы непримиримого религиозного экстремизма  и принципиально не ограничивающее свою деятельность территорией Чеченской Республики. Причин тому много, в том числе и игнорирование правительствами западных, демократических стран массовых нарушений прав человека в регионе. Впрочем, для многих рядовых боевиков побудительной причиной ухода в подполье и участия в боевых действиях против силовых структур РФ является желание мстить за незаконное насилие, допущенное по отношению к ним или их близким, родным, знакомым.

Рост террористических атак против представителей органов власти в Ингушетии – прямое следствие попрания прав человека в ходе борьбы с терроризмом. Произвол «силовиков» вызывает негодование  местного населения. Власти пытаются подавлять любые мирные акции протеста. Оппозиция лишена возможности легально обращаться к обществу. Это, в свою очередь, лишь усиливает отчуждение от власти. В результате укрепляется база поддержки вооруженного подполья. Ссылаясь на активизацию боевиков, различные силовые ведомства и структуры действуют в регионе совершенно бесконтрольно, зачастую, не координируя друг с другом свои операции. Все это, в конечном счете, оказывается на руку подполью. Как правило, невозможно понять, кто именно разъезжает в машинах без номерных знаков, или ведёт наблюдение из таких машин, – те или иные «силовики», или же боевики.

В августе 2008 г. ПЦ «Мемориал» обнародовал  доклад «Ингушетия: Новые методы "контртеррора". Лицензия на убийство?» В докладе говорится, что в последние полтора года при проведении спецопераций по задержанию лиц, подозреваемых в участии в незаконных вооруженных формированиях (НВФ), сотрудники силовых структур предпочитают уничтожать их на месте. Во многих случаях свидетели утверждают, что убитые не оказывали сопротивление, но их даже не пытались задержать. В течение 2007 г. так были убиты 26 предполагаемых участников НВФ. Лишь трое из них, очевидно, оказывали сопротивление. В остальных случаях есть основания предполагать, что подозреваемые были убиты в ходе имитации боя.  С января по 5 августа 2008 г. «Мемориал» располагает сведениями о гибели в ходе таких операций еще 26 человек, из которых 12 человек, по показаниям очевидцев, не оказали никакого сопротивления. Нередко «силовики» на глазах у свидетелей подкладывают оружие убитому.

Практически все преступления, совершенные на территории Ингушетии представителями государства в ходе так называемых контртеррористических операций, остаются безнаказанными. Приведем лишь некоторые примеры.
Не расследовано ни одно уголовное дело по факту похищений людей представителями силовых структур. Никто не привлечен к ответственности за нарушения прав граждан в ходе спецопераций, например, за массовые избиения жителей села Али-Юрт в ходе его «зачистки» 28 июля 2007 г.
По факту бессудной казни Апти Далакова в г. Карабулак 2 сентября 2007 г. даже не возбуждено уголовное дело.

По факту убийства 8 сентября 2007 г. в РОВД г. Малгобек задержанного Мурада Абдул-Кадыровича Богатырёва уголовное дело было возбуждено (по статье о превышении должностных полномочий), но расследование приостановлено «в связи с не установлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого».

По факту убийства шестилетнего Рахима Амриева 9 ноября 2007 г. в ходе спецоперации в селе Чемульга также возбуждено уголовное дело, но до сих пор никто не привлечен к уголовной ответственности.

В этих условиях в оборот входит зловещий термин «гражданская война». В своем предельно откровенном интервью телепроекту «Грани.Ру» один из лидеров легальной ингушской оппозиции Магомед Хазбиев так объяснил ситуацию: «Ночью выходят простые ребята и мстят за своих братьев, уничтожая всех представителей правоохранительных структур, кто им попадается» .

В Чечне, несмотря на утверждение властей о достижении всеобъемлющей стабилизации, им не удается полностью подавить вооруженное сопротивление.  Выстроенная в этой республике тоталитарная по существу система вызывает протестные настроения среди части молодых людей.
Командующий Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-майор Н.И.Сивак в своем интервью признал, что боевиков в горах Чечни «еще достаточное количество». Причем в их числе очень много молодежи.

24 июля президент ЧР Рамзан Кадыров провел совещание с главами администраций, начальниками райотделов милиции и представителями духовенства, посвященное ситуации с молодежью в республике.  По сообщению СМИ, Кадыров, в частности сказал: «Не секрет, что многие наши начальники и директора являются родственниками молодых людей, которые ушли в леса. Я знаю, что они поддерживают связь с ними, даже обеспечивают их питанием. Я предупреждаю, что если в течение десяти дней эта молодежь не будет возвращена домой, все начальники и руководители пойдут под суд. Я запрещаю хоронить тех, кто воюет против нас. Если я узнаю, что кто-то похоронен в каком-нибудь селе из тех, кто был в лесу, никто не останется на своих должностях, ни начальник милиции, ни глава администрации, ни имам мечети».

Возможно в результате этого совещания, в начале августа власти третьего по величине города Чечни – Аргуна – издали официальное постановление о выселении из города семей боевиков. 4 августа к ним явились вооруженные люди и, не предъявляя документов,  потребовали людей немедленно съезжать. Две семьи не выдержали давления и съехали. Однако 6 августа, очевидно, получив указания вышестоящих органов, мэр города выступил перед родственниками боевиков, уже не угрожая им выселением, а уговаривая сделать все возможное, чтобы вернуть молодых людей из леса
Другой способ «воздействия» на родственников, поджоги домовладений семей боевиков. ПЦ «Мемориал» известно  о 17 случаях подобных поджогов, произошедших летом этого года.

На протяжении ряда лет похищения людей и насильственные «исчезновения» оставались самым одним из самым массовых на Северном Кавказе (прежде всего в Чечне, меньше в Ингушетии и Дагестане) видов нарушения прав человека. В течение  2007 года количество таких преступлений резко снизилось.  Однако, начиная с мая 2008 г. «Мемориал» зафиксировал в Чечне и Дагестане новое увеличение количества случаев похищения людей.

С мая по сентябрь 2006 г. здесь нами было зафиксировано случи похищения 23 человек. В абсолютном большинстве случаев есть серьезные основания полагать, что к похищениям причастны представители государственных силовых структур. Четверых похищенных родственники через несколько дней обнаружили в районных отделах внутренних дел. К этому времени милиционеры уже успели получить от незаконно содержащихся там людей признательные показания. 11 похищенных через несколько дней похитители освободили. Восемь похищенных человек пропали без вести.

В Чечне за пять предыдущих месяцев «Мемориал» зафиксировал 8 случаев похищений людей, из которых лишь один бесследно исчез. Однако, и жертвы похищения, и их родственники отказались давать сотрудникам ПЦ «Мемориал» какие-либо сведения о произошедшем. Это явление, чрезвычайно распространенное в Чечне, достаточно ясно показывает градус страха населения перед бесконтрольным и безнаказанным  произволом «силовиков».

В Дагестане случаи похищения и пыток людей были связаны с деятельностью Управления по борьбе с организованной преступностью и Управления  управление по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом МВД Дагестана. В частных разговорах сотрудники этих управлений не скрывают, что намерены и дальше вести «борьбу с терроризмом» путем незаконного насилия.

Если до июня 2007 г. многие из похищенных жителей Дагестана бесследно исчезали, то сейчас похищенных обычно через несколько дней обнаруживают родственники в каком-нибудь из РОВД или следственных изоляторов. К этому моменту временно пропавший человек уже успевает «признаться» в совершении преступлений террористического характера.

Подобная практика временного «исчезновения» подозреваемого характерна не только для Дагестана, но и других республик Северного Кавказа.

Как правило, от «исчезнувшего» человека пытаются получить признание в совершении им преступлений обычно с помощью жестоких избиений и пыток. Адвоката ему либо вообще не предоставляют, либо предоставляют дежурного адвоката, который не пишет жалоб о применении пыток в отношении подзащитного, не требует оказания ему медицинской помощи или проведения судебно-медицинской экспертизы состояния его здоровья. В это время родственники чаще всего еще не знают о местонахождении задержанного и не могут нанять ему другого адвоката. Даже в случае, если адвокат нанят родственниками, до подписания нужных следствию показаний его под разными предлогами не допускают до подозреваемого.
Документы о задержании этого человека оформляются задним числом и, часто, на несколько дней позже даты его похищения.

Даже если адвокат знает о неправомерных методах, примененных к его подзащитному, он чаще всего не пишет жалоб о жестоком обращении, опасаясь за собственную безопасность. Открыто пойти против этой системы решаются единицы, но и их ходатайства отклоняют, а  обращения на имя Генпрокурора, Уполномоченного по правам человека, депутатов Госдумы остаются без внимания.

Именно признание подследственного в совершении инкриминируемых ему преступлений становится основным доказательством его вины в суде.
Даже если дело рассматривает суд присяжных, по российскому законодательству вопрос о приемлемости доказательств решается в отсутствии коллегии присяжных (ст. 335 уголовно-процессуального кодекса РФ). Судьи всячески препятствуют адвокатам и подсудимым поднимать перед присяжными вопрос о том, что признание было получено в результате применения пыток. Не зная, что признание в совершении преступлений было «выбито» у подсудимого под пытками, присяжным сложно принять справедливое решение.

Такая система оставляет мало шансов на справедливое наказание виновных и оправдание невиновных. Жалобы, направляемые в федеральные надзорные органы, переправляются в республиканские надзорные органы и ложатся на стол тем, кто покрывает насилие и произвол правоохранительных органов и спецслужб.

С лета 2008 г. все сильнее проявляется еще одна опасная тенденция. Целенаправленным нападениям и  преследованиям подвергаются те люди и организации, которые открыто говорят о нарушениях прав человека на Северном Кавказе.

3 августа в Грозном похитили Мохмадсалаха (Мохмадсалорса) Дениловича Масаева. Этого человека ранее, в 2006 году, уже похищали в Чечне и содержали четыре месяца в нелегальной тюрьме. В марте 2008 г. он был признан потерпевшим в рамках уголовного дела, возбужденного по факту того похищения. М.Масаев обратился к ряду правозащитных организаций («Мемориал», Международная Амнистия, Хьюман Райтс Вотч) с просьбой помочь ему добиться справедливости. 10 июля 2008 года он дал интервью «Новой газете», в котором обвинял Рамзана Кадырова в том, что тот был причастен к его незаконному содержанию в секретной тюрьме. На настоящий момент судьба М.Масева не известна. Из разговоров с сотрудниками милиции его родственники поняли, что Мохмадсалах был захвачен по указанию руководства республики. Есть все основания думать, что его исчезновение стало местью за то, что он не побоялся, в отличие  от многих других, открыто требовать расследования беззаконий, совершенных по отношению к нему.

25 июля в Ингушетии неизвестными представителями силовых структур был похищен редактор сайта правозащитной организации «Машр» Зураб Цечоев. Через шесть часов похитители выбросили его на дороге. Цечоев был сильно избит, ему пришлось пройти длительный курс лечения в больнице. К концу лета правозащитник из-за полученных травм мог с трудом самостоятельно передвигаться. Как рассказал Зураб Цечоев, похитители избивали его, обвиняя в том, что он якобы разместил на сайте «Ингушетия.Ру» списки с адресами сотрудников местных правоохранительных органов. Цечоев свою причастность к такой публикации решительно отрицал,  однако похитители продолжили пытки, требуя сведений о том, кто же именно передал списки в редакцию сайта. Через несколько часов, поняв, что Цечоев ничего не знает, похитители выбросили его на дороге, предварительно потребовав от него прекратить работу в правозащитной организации.

По этому факту возбуждено уголовное дело, но  преступники не найдены.

12 августа Московский городской суд окончательно запретил оппозиционный сайт  «Ингушетия.Ру» под предлогом публикации на нем материалов экстремистского характера. На этом сайте регулярно появлялась информация о нарушении прав человека в ходе контртеррористических операций в Ингушетии. Суд обязал всех интернет провайдеров страны заблокировать доступ к нему.

13 августа 2008 года в г. Карабулак Республики Ингушетия около офиса правозащитной организации «Машр» неизвестные (предположительно сотрудники милиции) обстреляли из автоматического оружия ее руководителя, Магомеда Муцольгова. Стрельба велась из автомашины без номерных знаков, почти в упор, но поверх головы М. Муцольгова.  По его утверждению, как минимум один из людей, сидевших в машине был в милицейской форме. Вполне очевидно, что это нападение было демонстративным актом устрашения

31 августа аэропорту Магас (Ингушетия) был задержан сотрудниками милиции владелец сайта «Ингушетия.Ру» Магомед Евлоев. Меньше чем через полчаса он был застрелен в милицейской машине выстрелом в висок. Это стало самым громким и наглым преступлением властей за последнее время. В настоящее время расследование уголовного дела по факту убийства завершено и оно передано в суд. Обвинение предъявлено начальнику охраны министра внутренних дел Ингушетии по статье 109 («причинение смерти по неосторожности»)  Уголовного Кодекса РФ. Есть все основания сомневаться в объективном и беспристрастном расследовании этого дела.

В Дагестане с весны 2008 г. развернулась кампания, нацеленная на дискредитацию правозащитной организации Движение «Матери Дагестана за права человека». Эта организация предает гласности случаи похищения людей,  пыток и фальсификации уголовных дел требует от власти расследования и наказания виновных.

В газетах со ссылкой на анонимные источники в правоохранительных органах утверждалось, что эта организация имеет связи с боевиками. При этом приводились заведомо ложные сведения о членах организации.
Представители власти и силовых структур неоднократно запугивали активистов организации, угрожая возбуждением уголовных дел в отношении них и их родственников. Угрозы не остались лишь на словах. Некоторые из родственников членов организации подверглись уголовному преследованию. Нам известны факты пыток и фальсификации в отношении них уголовных дел. Одно из таких дел уже развалилось, и обвиняемый в совершении террористических преступлений Ильяс Дибиров был оправдан Верховным судом Республики Дагестан. Однако в сентябре за Дибировым была установлена слежка неизвестными лицами, перемещающимися на автомобилях без номеров. Следует отметить, что при расследовании уголовного дела отношении Ильяса Дибирова в его адрес представителями МВД неоднократно высказывались угрозы о том, что, даже если его оправдает суд, его переправят в Чечню, где будет совершена внесудебная расправа.

Летом 2008 г. начались гонения на газету «Черновик», неоднократно писавшую о незаконных методах контртеррора в Дагестане. В одной из таких публикаций (статья «Террористы номер один») авторы называли причиной роста террористического подполья неадекватно жестокие и неразборчивые методы властей по отношению не только к террористам, но и к религиозной молодежи в целом. В июле газета получила предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности, а в августе против ее главного редактора Надиры Исаевой было возбуждено уголовное ч.2 ст. 280 УК РФ (публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя РФ с использованием СМИ) и ч.1. ст. 282 УК РФ (возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды). Единственным поводом для этого стало цитирование в приложении к статье одного из лидеров боевиков в ряду других цитат по этой теме.

С апреля по 9 октября Европейский Суд по правам человека вынес  решения по одиннадцати новым делам по жалобам жителей Чечни. Все они касались нарушения прав человека в ходе проведения контртеррористических операций.

Таким образом, Европейским судом всего вынесено 37 решений по жалобам жителей Северокавказских регионов (Чечни и Ингушетии), пострадавших в ходе контртеррористической операции. Все решения, кроме одного, вынесены в пользу заявителей.

ЕСПЧ признал Россию виновной в нарушении Европейской конвенции по защите прав и основных свобод. В рассмотренных жалобах речь шла о неизбирательном и несоразмерном применении силы, о похищениях людей представителями государства, об исчезновении задержанных, о пытках, о бессудных казнях, о гибели мирных жителей на установленных военными минах, о нанесении ущерба имуществу.

Что же предпринимается властями РФ во исполнение решений ЕСПЧ?
В срок и полностью заявителям выплачиваются суммы денежной компенсации. Возобновляется расследование уголовных дел. Однако эти расследования ведутся формально, следствие неоправданно затягивается. Несмотря на очевидную причастность к совершению преступлений конкретных должностных лиц, никто из них не привлечен к уголовной ответственности. Не установлена судьба ни одного из «исчезнувших» людей, по которым принимались решения ЕСПЧ. И уж тем более ни чего не предпринималось в направлении внесения каких-либо изменений в нормативные акты, регламентирующие действия силовых ведомств в зонах внутренних конфликтов (законодательство по борьбе с терроризмом, уставы вооруженных сил). А между тем, необходимость внесения таких изменений прямо вытекает из некоторых решений ЕСПЧ.

За последние годы некоторые из заявителей после подачи жалоб испытывал давление со стороны властей, подвергались угрозам, несколько из них были похищены или убиты.

Рекомендации:

Положение на Северном Кавказе ещё раз подтверждает старую истину: поддержание мира и стабильности неразрывно связано с соблюдением прав человека.

В долгосрочном плане, мир и стабильность, - а, значит, и соблюдение неотъемлемых прав человека, - возможны здесь лишь при условии формирования органов власти в субъектах федерации на основе реального народного волеизъявления. Такое свободное волеизъявление невозможно в условиях подавления оппозиции, попрания свободы слова, необоснованных ограничений на проведение митингов и демонстраций.

Таким образом, на сегодня это очевидное условие подразумевает настоящую политическую реформу, то есть демонтаж системы необоснованных ограничений гражданских и политических прав и свобод граждан (избирательные права, свобода информации, собраний и ассоциаций), введённых под предлогом «борьбы с терроризмом и экстремизмом» и «поддержания стабильности». Неотъемлемой частью такой реформы должна стать и реальная борьба с коррупцией.

Однако, очевидно, что такие меры могут быть проведены в жизнь, во-первых, лишь при наличии политической воли в Кремле, - а на сегодня такой политической воли у российских федеральных властей нет, - и, во-вторых, касаются не только Северного Кавказа, но и всех регионов России.
Поэтому мы говорим здесь лишь о первых и минимально необходимых шагах, - о мерах, направленных на прекращение массовых и систематических нарушений прав человека со стороны силовых ведомств (в первую очередь - органов внутренних дел и Федеральной службы безопасности РФ), на ликвидацию системы организованной безнаказанности за преступления против гражданского населения, по-прежнему действующей на Северном Кавказе.

Такие меры, в частности, должны включать в себя:

• проведение адекватного расследования по делам, связанным с нарушениями прав человека, и привлечение к ответственности виновных;
• проведение Генеральной прокуратурой РФ комплексной проверки действий силовых структур и работы органов прокуратуры в регионе. В частности, необходимо провести проверку по всем уголовным делам о незаконных вооруженных формированиях, расследовавшихся в этих республиках: в случае подтверждения фактов пыток и незаконного давления в отношении обвиняемых — направить дела на пересмотр с учетом вновь открывшихся обстоятельств;
• прекращение практики временного «исчезновения» задержанных и арестованных. В целях уменьшения возможности применения пыток и иных незаконных мер воздействия на задержанных и арестованных, а также в целях обеспечения законных интересов их родственников необходимо обеспечить как можно скорейшее информирование родственников о месте содержания задержанных и арестованных;
• инструктирование сотрудников федеральных и местных силовых структур высшими инстанциями о безусловной необходимости соблюдения прав человека при исполнении ими должностных обязанностей, а также об ответственности за выполнение преступных приказов со стороны вышестоящих инстанций и служащих;
• обеспечение соответствия мероприятий, предпринимаемых государственными структурами, как в части нормативной базы, так и практики, международным стандартам в области прав человека и гуманитарного права, включая Европейскую Конвенцию по правам человека, Женевские Конвенции и Инструкции Совета Европы по правам человека и борьбе с терроризмом.
• предоставление эффективной адвокатской и судебной защиты, компенсаций жертвам нарушений прав человека;
• обеспечение допуска в места предварительного заключения представителей международных гуманитарных организаций, включая Международный комитет Красного Креста, для посещения за­ключенных на условиях, приемлемых для этой организации;
• сотрудничество с механизмами защиты прав человека Совета Европы и ООН, включая специальные процедуры Комиссии по правам человека ООН, договорные органы СЕ и ООН;
• эффективное сотрудничество с Комитетом против пыток Совета Европы;
• оказание необходимого содействия российским и международным правозащитным организациям в их работе по мониторингу ситуации с правами человека на Северном Кавказе и сотрудничество с такими организациям в деле ликвидации климата безнаказанности и улучшения ситуации с правами человека в регионе.

источник: ПРАВОЗАЩИТНЫЙ ЦЕНТР «МЕМОРИАЛ»