26 ноября председатель МХГ Л.М.Алексеева приняла участие в семинаре «Судебная система и права человека», организованном в Москве Американской ассоциацией юристов (American Bar Association ).

Текст выступления Л.М. Алексеевой

Судебная власть - один из важнейших гарантов защиты прав и свобод человека. Обеспечивая право на справедливое судебное разбирательство, мы гарантируем соблюдение всех прочих гражданских, политических, а так же экономических, социальных и культурных прав. 

Тема нашего семинара - «Судебная власть и права человека». Применительно к ситуации в современной России можно задаться сразу двумя вопросами прямо вытекающими из названия мероприятия. Являются ли суды в России в полной мере независимой ветвью власти и какое влияние оказывает судебная система на положение с соблюдением прав человека?

С начала 1990-х годов в России идет судебная реформа. Нельзя отрицать, что проделан большая работа и заложены институциональные основы для существования независимой судебной власти. За последние 10 лет существенному реформированию подверглось как законодательство о судебной системе, так и процессуальное законодательство. Весьма значимыми этапами судебной реформы были 2001 и 2002 гг., ознаменовавшиеся внесением изменений в законодательство о судоустройстве и статусе судей, а так же принятием нового Уголовно-процессуального кодекса. 

В результате, было устранено вмешательство исполнительной власти, в первую очередь прокуратуры, в деятельность судов. Также, судейское сообщество получило возможность активного влияния на процесс отбора и назначения судей. Назначение судей не может производится без рекомендации Квалификационной коллегии судей. Был установлен принцип несменяемости судей. Финансирование судов идет напрямую из федерального бюджета, а распределением средств занимается Судебный департамент, являющийся частью судебной системы и подчиняющийся Верховному Суду РФ. 

Все это несомненно способствует повышению независимости судей и судебной системы в целом от других ветвей власти.

Тем не менее, судьи не полностью избавлены от влияния со стороны региональной и местной власти. Федеральное финансирование деятельности судов не осуществляется в объеме, достаточном для полноценного осуществления правосудия; при этом финансовые органы никогда еще не выделяли полностью даже те скудные средства, которые предусматривались на эти цели в бюджете, и никогда не возвращали в новом финансовом году задолженности по предыдущему году. 

Льготы, предоставленные судьям (особенно, в части предоставления квартир и бесплатного санаторно-курортного лечения), реализуются выборочно, не в полном объеме и с нарушением установленных законом сроков. В соответствии с Федеральным законом «О статусе судей», местная администрация обязана не позднее чем через 6 месяцев после наделения судьи полномочиями предоставить ему во внеочередном порядке благоустроенную отдельную квартиру по месту нахождения суда. Квартира предоставляется за счет средств местного бюджета с последующей компенсацией из федерального бюджета в срок не более 6 месяцев. Но компенсация из федерального бюджета происходит не всегда. Таким образом, условия быта судьи напрямую зависят от местной администрации, что делает независимость судей от исполнительной власти условной. 

Все федеральные суды в той или иной мере (а суды Москвы и Санкт-Петербурга - гораздо больше других) незаконно пользуются ресурсами, предоставляемыми местными властями, хотя в силу прямого конституционного предписания должны получать средства только из средств федерального бюджета. Например, в Москве судьи получают дополнительные выплаты из муниципального бюджета, тем самым, оказываясь в зависимом положении от московских властей.

Фактической независимости судей от исполнительной власти препятствует самовосприятие судей, их правосознание. По традиции, сложившейся в советский период, судьи воспринимают себя как часть государственной машины и в большинстве случаев солидаризируются с государственным обвинением[1] или, соответственно, с сотрудниками государственных структур, которых гражданские лица пытаются привести к ответственности.

Эта проблема осознается и членами судейского сообщества. Например, судья Конституционного суда РФ М. В. Баглай считает, что «глупо было бы надеяться на то, что, освободившись от влияния прокуратуры, суд сразу станет полностью независимым и беспристрастным…».

Следует отметить, что отсутствие независимости судебной власти обуславливается не только влиянием исполнительной власти, но и зависимостью нижестоящих судей от вышестоящих. Это усугубляется отсутствием прозрачности процесса принятия решений квалификационными коллегиями, что ставит судей в чрезмерную зависимость от своих коллег и способствует воспроизводству негативных паттернов мышления и поведения в судейском сообществе.

Отсутствие прозрачности в деятельности судейского сообщества и судебных органов в целом также способствует коррупции, которая на настоящий момент является основным инструментом влияния на судебные решения (в том числе со стороны исполнительной власти).

Особую озабоченность в части соблюдения принципа беспристрастности суда вызывает повсеместно существующий в России порядок распределения дел в судах. Он осуществляется произвольно председателем суда и зависит только от его выбора. Никаких жребиев, списков очередности или иных условий случайного подбора судей не применяется. Требования закона о жеребьевке относятся только к народным заседателям и весьма часто нарушаются, как это видно из решения Европейского Суда по делу «Посохов против России». Такой порядок позволят поручать «заказные» дела нужным судьям.

Все это препятствует реализации тех целей, на достижение которых была направлена судебная реформа, которая, сосредоточившись на институциональном обеспечении независимости судов от исполнительной власти эти проблемы не решила. 

Есть и еще ряд проблем, оказывающих не меньшее влияние на эффективность судебной власти, в частности, недостаточное финансирование судебной системы и недостаточный профессионализм судей. 

Недостаточное финансирование судебной системы не только подвергает эрозии принцип независимости судов, но и прямо сказывается на способности судебных органов надлежащим образом рассматривать уголовные и гражданские дела.

Для рассмотрения дел судьи нуждаются в свежей постоянно обновляемой правовой информации, штате административно-вспомогательного персонала, который был бы при этом в достаточной мере оснащен современной оргтехникой. Суд так же должен располагать подходящими помещениями. 

К сожалению, судебные органы часто лишены ресурсов, необходимых для осуществления правосудия. Например, при опросе судей в Нижегородской области 36% респондентов указали, что они вынуждены осуществлять кадровые, административно-хозяйственные и иные функции, не связанные с выполнением обязанностей судьи, по причине отсутствия необходимого вспомогательного персонала. Известны факты, когда судьи на свои деньги покупали компьютеры для работы.

При обследовании участков мировых судей в Ростовской и Нижегородской областях и в республике Татарстан выяснилось, что на 175 обследованных участков имеется только 75 залов (т.е. только 43% судей имеют возможность осуществлять правосудие в зале судебного заседания, остальные только в своем кабинете). Недостаток специальных помещений для проведения судебных слушаний делает проблематичным соблюдение принципа гласности судопроизводства. Часто судью отказывают в возможности присутствовать на процессе лицам прямо в нем незадействованным в связи с отсутствием места. Естественно эта объективная ситуация может становится источником злоупотреблений.

Болезненной проблемой является недостаточный профессиональный уровень значительной части судей. Основная масса действующих судей, особенно в судах общей юрисдикции районного уровня получала юридическое образование в заочной или вечерней форме. Разумеется, закон требует от кандидатов на судейские должности не только соответствующего диплома, но и сдачи квалификационных экзаменов и прохождения конкурса. По мнению правозащитного сообщества, существующая система отбора кандидатов на судебные должности не обеспечивает выбора наиболее профессиональных соискателей, поскольку абсолютно непрозрачна. 

Недостаток знаний у начинающего судьи может быть скомпенсирован последующими курсами повышения квалификации. С недавних пор судьи получили права на периодическое повышение квалификации с отрывом от работы (как правило, речь идет об одно-двухмесячных курсах в Российской Академии правосудия при Верховном Суде Российской Федерации). Кроме того, суды областного уровня проводят семинары и совещания. Но, к сожалению, этого не достаточно. Например в Нижегородской области за три года ни один мировой судья не был направлен на курсы повышения квалификации. 

В результате, судьи районного суда не всегда знают, что ответчиком по искам о компенсации вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов, являются не эти органы, а Казначейство. Судьи повсеместно не знакомы с нормами международного права, которое должны применять в судах наравне с национальным законодательством. Только недавно, 10 октября Пленум Верховного Суда принял Постановление обязывающее судей знакомиться с нормами международного права и применять их в свой практике. Напомню, что Конституция РФ в которой содержится положение о верховенстве международного права над национальным действует уже 10 лет. Однако, реализация вышеупомянутого Постановления не обеспеченные, поскольку не налажено обеспечение судов соответствующей правовой литературой.

По оценке правозащитных организаций суды практически не умеют работать с доказательствами, полученными при помощи современных научных методов ( данными различных экспертиз). В результате чрезмерный упор делается на свидетельские показания, и, что самое главное, на показания подозреваемых и обвиняемых. Это само по себе провоцирует развитие коррупции в правоохранительных органах и подталкивает недобросовестных сотрудников правоохранительных органов к применению пыток, поскольку на свидетелей, подозреваемых и обвиняемых можно оказывать давление. Аналогичное давление может оказываться и организованной преступностью. 

Как же все это влияет на ситуацию с соблюдением прав человека? 

К сожалению, для широких масс населения суды не стали источником справедливости и защиты. В докладе Комитета по мониторингу соблюдения обязательств государствами-членами Совета Европы от 2002 г. отмечается, что население России, по-прежнему, не испытывает доверия к судебной власти. По данным опроса РОМИР (апрель 2002 г.), судебной власти доверяют 35% российских граждан, в то время как не доверяют системе правосудия 62% опрошенных.Большинство опрошенных (60%) полагают, что суды часто выносят несправедливые приговоры (противоположная оценка прозвучала только у 21% респондентов).

Неверие населения в справедливость судов является косвенным доказательством систематического нарушения прав граждан при проведении судебного разбирательства. 

Прямыми доказательствами того, что суды не защищают в полной мере права и свободы граждан, являются многочисленные факты нарушений прав человека в судах, фиксируемые правозащитными организациями по всей России. Хотелось бы привести несколько примеров, показывающих типичные нарушения. 

Суды перегружены, поэтому подсудимые проводят иногда годы в ожидании начала судебных слушаний. Всем известно дело Калашникова, который провел в предварительном заключении почти пять лет в ожидании приговора по возбужденному против него уголовному делу. Ситуация с длительностью рассмотрения гражданских дел судами не менее сложная. Например, иск Алексея Михеева о компенсации ему вреда, причиненного незаконными действиями сотрудников милиции, не рассматривается по существу вот уже 2 года. 

Всем известно, что у нас чрезвычайно низкий процент оправдательных приговоров - менее 2%. С чем это связано? Фактически судебная практика отошла от правила о непосредственном исследовании доказательств судом Суды опираются главным образом, на полученные в ходе предварительного расследования признательные показания, а также оглашаемые в ходе судебного заседания материалы предварительного следствия (протоколы, свидетельские показания). Таким образом, недоработки и нарушения, допущенные на стадии предварительного следствия, не отслеживаются судами, не рассматривается с надлежащей тщательностью вопрос о приемлемости доказательств. В результате, существенно повышается риск вынесения приговора на основании доказательств, полученных с процессуальными нарушениями, а суд, фактически становиться органом, просто утверждающим решение, ранее принятое прокуратурой. 

Как я уже упоминала, профессионализм судей не всегда позволяет им адекватно оценивать доказательства. Это существенно отягчается специфической ментальностью судебного корпуса, о которой я ранее говорила. Судьи во многом ассоциируют себя с правоохранительными органами и, как следствие, гораздо больше доверяют следствию, нежели подсудимому и его адвокатам. Например, при рассмотрении обвинения Умарова в ложном доносе, судья рассматривал в качестве трех разных доказательств показания сотрудника милиции, составленный тем же сотрудником рапорт и составленный им же протокол, тогда как с точки зрения здравого смысла все эти три свидетельства являются свидетельствами, исходящими от одного человека. 

Наиболее тяжелые последствия, с точки зрения, нарушения прав человека, эта практика имеет в делах, когда подсудимый заявляет о применении к нему пыток. Несмотря на общий запрет использования показаний полученных под пытками в качестве доказательств, за последние годы было зафиксировано много случаев, когда суды признавали приемлемыми показания, данные подозреваемыми и обвиняемыми во время предварительного следствия, даже если в суде обвиняемый заявлял, что эти показания были даны под пытками. Например, ходе судебного разбирательства в Ставропольском краевом суде подсудимые Азиев И.Л., Азиев Х.Л. и Бакалаев Б.Р. утверждали, что их признательные показания во время предварительного следствия были получены в результате применения к ним насилия. Однако суд, отклонив показания данные обвиняемыми в ходе судебного разбирательства, предпочел показания, данные ими в ходе предварительного следствия. Суд отметил, что заявление обвиняемых о применении к ним пыток "следует расценивать как один из способов защиты от предъявленного обвинения и как стремление затянуть судебное разбирательство". Ни в вышеописанном, ни в других известных правозащитным организациям аналогичных случаях, суды не проводили проверку истинности утверждений подсудимых о применении к ним пыток, но рассматривали такие заявления в качестве способа избежать ответственности за совершенное преступление. 

Аналогичный случай произошел в 2003 г. Нижегородской области, где суд вынес обвинительный приговор на основании явки с повинной, данной обвиняемым Захаровым Н.А., а так же показаний троих свидетелей. На суде все трое свидетелей заявили, что работники следственных органов заставили их дать показания, уличающие Захарова с совершении убийства. Суд, вынес обвинительный приговор в отношении Захарова на основании свидетельских показаний, отметив, что заявления о принуждении к даче показаний, сделанные свидетелями в ходе судебного заседания являются ложными, поскольку были сделаны "с целью облегчения участи Захарова". Вместе с тем, ни один из троих свидетелей ранее не был знаком с Захаровым и не состоял с ним в дружеских отношениях и, следовательно, не мог быть заинтересован в освобождении Захарова от уголовной ответственности. 

Имеют место так же судебные ошибки, которые нельзя объяснить ничем иным, как недостаточным профессионализмом судей и крайне невнимательным отношением к выполняемой работе. Наиболее вопиющим примером могут послужить истории трех воспитанниц Новооскольской колонии для девочек. 15-летняя Юля Зиновьева из Соликамска была признана Соликамским судом виновной в "умышленном причинение вреда здоровью потерпевшему в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)» (ст. 113 УК РФ) и приговорил к году лишения свободы. Судья не обратил внимания, что подсудимая не достигла 16 лет, возраста, когда наступает уголовная ответственность за данное преступление. Таким же образом Боровичский горсуд Новгородской области вынес приговор в отношении Александры Корнеевой, которая, как и Юля Зиновьева в силу своего возраста не могла подлежать ответственности за инкриминируемое деяние. Судебная ошибка была обнаружена сотрудниками спецотдела Новооскольской женской воспитательной колонии. К сожалению, процесс исправления судебной ошибки не только занял недопустимое количество времени, но и потребовал вмешательства правозащитного сообщества, а так же председателя Комиссии по правам человека при президенте Эллы Панфиловой. 

Мы должны признать, что несмотря на позитивные шаги, предпринятые в рамках судебной реформы, не отразились существенно на реализации права большинства граждан на справедливое судебное разбирательство. Вместе с тем, мы не должны отрицать проделанную в ходе судебной реформы работу. Необходимо понять, что к настоящему моменту был завершен лишь ее первый, этап. Это этап несомненно важен, поскольку он закрепил базовые гарантии институциональной независимости судебной системы и ряд гарантий состязательного процесса. Однако, для того, чтобы каждый конкретный гражданин ощутил положительный эффект судебной реформы, необходима долгая последовательная работа. 

С точки зрения правозащитников улучшению ситуации могут способствовать следующие меры:

1) Необходимо кардинальное усиление общественного контроля за деятельностью судов, но для этого сегодня у правозащитных НПО недостаточно ресурсов. Необходима консолидация и координация действий правозащитного сообщества в этом направлении. 

2) Еще одним препятствием является низкий уровень свободы СМИ, отсутствие интереса к соответствующей тематике, отсутствие необходимых знаний и навыков у журналистов.

3) Кроме того, необходимо повысить прозрачность работы Квалификационных коллегий судей, которые ответственны за отбор судей, дисциплинарное наказание судей и пр. Эта мера, несомненно, будет способствовать предотвращению коррупции и повышению профессионального уровня судей.

4) Необходимо увеличивать финансирование судебной системы, в частности с целью обеспечения ее оргтехникой, персоналом помещениями, и информационными ресурсами. Необходимо положить конец практике предоставления льгот судьям силами региональных и местных властей. Вместо этого лучше ввести денежную компенсацию льгот, выплачиваемую из федерального бюджета. 

5) Необходимо развивать систему профессионального обучения судей, в том числе, методам оценки доказательств и международному праву. 

источник: Л.М.Алексеева